ПОШЛЫЙ

В истории некоторых слов отражается смена основных культурных эпох русской истории. В экспрессии слова бывает запечатлена оценка старого, отживающего историко-бытового уклада и мировоззрения.

Слово пошлый — чисто русское, народное слово. Оно представляет собою отглагольное прилагательное, точнее: причастие от глагола пойти (ср. выражение «пошло» — `ведется исстари'), превратившееся в имя прилагательное. Это слово идет из до-письменной древности. В русских памятниках делового языка, в актах и грамотах до XVII в. оно употребляется в значениях: 1) `исстари ведущийся, старинный, исконный'; `искони принадлежащий'; 2) `прежний, обычный' (ср. значение слова пошлина в древнерусском языке: 1) `исстаринный, исконный обычай', ...ходити по пошлинh, како пошло исперва, Дог. гр. Новгорода с Яр. Ярослав. 1264—1265 г. А онъ васъ вhдаетъ и судитъ по старои пошлинh. Жал. гр. в. кн. Ив. Вас. Судим. 1499. 2) `исконные права'; 3) `обычная дань, налог': Пошьлинасудовая или судьная, пошьлина торговая и т. п.) (Срезневский, 2, с. 1333—1335). Например, в Дог. грам. Дм. Ив. 1381 г.: «А мыты ны держати давныи пошлыи, а непошлыхъ мытовъ и пошлинъ не замышляти». В Жалов. гр. Тол. мон. около 1400 г.: «Пожаловалъ есми... деревнею Куколцинымъ и съ лhсомъ и съ пожнями, куды топоръ ходилъ, куды коса ходила, съ пошлою землею, что къ неи из старины тянуло». В Дог. гр. Новг. и Казани (1470—1471 г.): «А намhстнику твоему судити съ посадникомъ во владычнh дворh на пошломъ мhстh» (там же, 2, с. 1336).

В конце XVII в. — начале XVIII в. — в связи с переоценкой старины, древнерусских традиций слово пошлый приобретает отрицательный оттенок. В нем складывается новое значение: `низкий качеством, весьма обыкновенный, маловажный'. В. К. Тредиаковский доносил в своем рапорте: «Здешние семинаристы имеют пошлые познания в латинском языке». А. А. Потебня указывал: «Современн. литературн. русск. пошлый значит `тривияльный, постыло-обычный'; слово это знаменует разрыв общества с допетровским преданием, ибо в старинном языке до XVII века включительно пошлое — `то, что пошлó, повелось, а потому входящее в нормальный строй жизни, освященное ею, освященное и в этом смысле безупречное'...» (Потебня, Из зап. по русск. грам., ч. 1—2, с. 238).

С. М. Соловьев в своем очерке «Писатели русской истории XVIII века» заметил: «...в первой половине XVIII века борьба с невежеством, злоупотреблениями и предрассудками, которые прикрывались именем старины, естественно производила вражду, презрение к этой старине в приверженцах нового порядка вещей; они считали себя детьми света, воссиявшего для России с начала XVIII века, что прежде, — то было мрак, от которого нужно как можно более удаляться» (Соловьев, 1901, с. 1372—1373).

Показательно, что в словарях Академии Российской слово пошлый было опущено, хотя помещены слова — пошлина, пошлинник, пошлинный. В слове пошлина отмечено лишь одно значение: «Денежный оклад, собираемый в казну с товаров и с других вещей. Собирать, платить, наложить пошлину» (сл. АР 1822, 4, с. 116). Однако в конце XVIII — в начале XIX в. слово пошлый возрождается к жизни и получает широкое употребление.

В словаре1847 г. слово пошлый определяется так: «1) `низкий качеством, весьма обыкновенный, маловажный'. Пошлая живопись на картине обличает младенчество искусства. 2) `низкий, простоватый'. Пошлые речи. 3) Стар. `бывший издавна в обычае, или в употреблении'. А ездоки ездят не пошлою дорогою. Акты Археогр. Экспед. I. 46. 4) Стар. `стародавный, исконный, принадлежащий издавна кому-либо'. И люди мои пошлые,...а те люди детям моим по половинам. Акты Юр. 432. — Пошлый дурак. То же, что набитый или совершенный дурак» (сл. 1847, 3, с. 416).

Оживление слова пошлый и широкое его распространение в стилях русского литературного языка с начала XIX в. было вызвано интересом к русской истории, к старинной письменности и ее языку. Ср. у П. А. Вяземского: «Жуковский, который часто любит облекать поэтическую мысль выражением шуточным и удачно-пошлым, прозвал ее [Россети. — В. В.] небесным дьяволенком». «Обыкновенно женщины худо понимают плоскости и пошлости; она понимала их и радовалась им, разумеется, когда они были не плоско-плоски и не пошло-пошлы» (Вяземский, 1883, 8, с. 233, 234). Так к имени прилагательному пошлый образовано отвлеченное существительное с суффиксом -ость: пошлость. Ср. свидетельство Н. В. Гоголя о Пушкине: «Он [Пушкин. — В. В.] мне говорил всегда, что еще ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека... Вот мое главное свойство, одному мне принадлежащее...» (Гоголь, 1952, 8, с. 292). Ср. у Н. А. Некрасова:

Средь лицемерных наших дел

И всякой пошлости и прозы

Одни я в мире подсмотрел

Святые, искренние слезы—

То слезы бедных матерей!

(Внимая ужасам войны...)

Пошлостьобозначает не только свойство пошлого, но и пошлый быт, пошлый поступок, пошлые выражения, замечания. Экспрессивная окраска слов пошлый, пошлость становится к середине XIX в. все более резкой. В. И. Даль в своем словаре, указав старинные значения слова пошлый — в соответствии с словарем 1847 года, так характеризует современные, т. е. свойственные русскому языку 50—60-х годов, значения слова пошлый: «ныне: `избитый, общеизвестный' и `надокучивший, вышедший из обычая'; `неприличный, почитаемый грубым, простым, низким, подлым, площадным'; `вульгарный, тривиальный'. Эти пошлые романы надоели. Пошлые шутки или речи» (сл. Даля, 1882, 3, с. 386). Вместе с тем, В. И. Даль подчеркивает, что в народно-областных русских говорах еще продолжает развиваться и эволюционировать древнерусская система значений: «Пошлый парень, пошлая девка мск. -вер. `дошлый, зрелый, возмужалый, во всех годах'».

Любопытно, что слово пошлый в силу своей яркой экспрессивности — обрастает около середины XIX в. семьей производных: пошляк, пошлячка, пошлянка, пошлятина, глаголы пошлеть, испошлиться, опошлиться. Все эти слова регистрируются Далем (сл. Даля, 1882, 3, с. 386 и сл.) (ср. у Тургенева — пошлец).

В русском литературном языке второй половиныXIX и начала XX века продолжают обостряться и определяются эти же значения и оттенки слова пошлый. В словаре Д. Н. Ушакова слово пошлый толкуется так: `Заурядный, низкопробный в духовном, нравственном отношении, чуждый высших интересов и запросов'.П. человек. Пошлая среда. Пошлые вкусы. // `Безвкусно-грубый, избитый, тривиальный.' П. комплимент. П. анекдот. Пошлая песенка. П. роман. (Ушаков, 3, с. 685).

Опубликовано вместе с этюдами о словах «Завиральный», «Неудачник», «Крепостник» и «Гвоздь (гвоздь чего-нибудь: гвоздь сезона, гвоздь выставки и т. п.)», под общим названием «Из истории русской литературной лексики» (Уч. зап. МГПИ им. В. И. Ленина, т. 42. Кафедра рус. яз. М., 1947).

В архиве сохранилась рукопись на 6 листках ветхой бумаги и старая машинописная копия (4 стр.) с авторской правкой и добавлениями, сделанными автором после публикации. На отдельном листке сохранилась приписка В. В. Виноградова: «Пошлец (у Чернышевского, Полн. собр. соч., т. 3, 166)». В архиве обнаружен отсутствующий в машинописи и не вошедший в указанную публикацию авторский рукописный текст, представляющий собой продолжение статьи о слове пошлый (начинается словами «Пошлость обозначает не только свойство пошлого»). Этот текст, а также другие авторские добавления и поправки в машинописи внесены в публикуемый текст.

О слове пошлый В. В. Виноградов пишет в статье «Язык Гоголя и его значение в истории русского языка»: «Пошлый — это в языке 30—40-х годов — синоним слов ”обыкновенный“, ”банальный до избитости“» (Материалы и исследования по истории русского литературного языка, т. 3. 1953, с. 25). Это слово В. В. Виноградов упоминает также в своей книге «Русский язык» в связи с вопросом о суффиксальном образовании качественных прилагательных: «Более пеструю и смешанную картину соотношения и взаимодействия качественных и глагольных оттенков представляет обширная и производительная группа отглагольных прилагательных на -лый. Суффикс -л-, родственный глагольному суффиксу -л- в форме прошедшего времени, в этих формах обособился от системы глагола (ср. историю слов пошлый, дошлый, взрослый, рослый, смелый, гнилой, зрелый и т. п.)» (Русский язык. Грамматическое учение о слове. 1972. С. 179—180). — М. Л.