Мы - не хохлы, В России - не кацапы!
Небесный свод не ведает границ.
Наш пепелац взлетит без гравицапы,
Враги воскликнут: -Ку!,- и лягут ниц.

Взлетаем!

Добавлено (23.03.2010, 14:06)
---------------------------------------------
Про Шервуда

На третьем курсе прошел невероятный слух - в Славгороде Юрку Шевердина бомбой убило!
Не так всё было. При разгрузке вагона с пустыми РБК на него навалилась сверху кассета РБК и слегка помяла могучую грудь.
А погиб он у меня на глазах. Было так:
Сел. Рулю по магистральной. Дают взлет Юркиной «спарке». В передней кабине за инструктора — Юрка Шевердин, в задней — лейтенант Корчагин Пашка. РП — все тот же майор Алябьев.
Я, как и все летчики, по привычке провожаю взглядом взлетающий самолет — все идет нормально. Только он оторвался, Юрка докладывает — встал правый двигатель!
Вывернув назад голову, смотрю на него, пока вижу. Он уменьшил угол набора и плавно ушел от земли. Ни дыма, ни пламени не было видно. Дальше рулю медленно, слушаю радиообмен.
- «На первом»
Тишина. РП молчит.
- «Траверз, отказали все навигационные приборы.»
РП молчит
- «На втором. Отказ двух гидросистем.»
РП — «Заход».
- «На посадочном, 600»
РП — Наберите 900, пройдите над стартом.

Я к этому времени прирулил на ЦЗ и присоединился к группе летчиков и штурманов, услышавших по громкой о ситуации и высыпавших на ЦЗ. На посадочном показался самолет, идет все ближе, ближе. И вдруг штурман Серега Дзюба вскрикнул — Горит, го-рит!
Черная точка самолета медленно вспыхнула, как разгорающаяся спичечная головка, превратившись в огненный шар. Из него падали, вращаясь, вниз и в стороны, обломки фюзеляжа и крыльев. Из всего этого ада в сторону отлетела точка, и над ней вспыхнуло белое облачко.
- Парашют! Парашют!
Все с надеждой всматривались в район взрыва, стремясь увидеть еще один купол, но тщетно. Оставалось только ждать возвращения НПСК, чтобы узнать, кого будем хоронить.
Привезли Пашку Корчагина. Мы бросились к нему — Что!? Как!?
Пашка катапультировался нормально, только замок парашютной подвески при подтяге ремней так вмазал по груди, что оставил на ней огромный синяк. Пашка рассказал, что пожара на двигателе не было. Юрка взял управление, а ему приказал поставить ноги на подножки кресла и приготовиться прыгать. Это Пашку и спасло. Когда они получили команду на набор высоты и перевели с - т в набор, тот резко клюнул носом и мгновенно крутнулся вправо. Пашка был готов, сжал ручки катапульты и тут же прыгнул, практически уже из облака взрыва. А Юрка держал управление - пока руки на поручни, пока изготовишься, пока сожмешь ручки.... Упал он в одном км. от ВПП, рядом с ближним приводом. Нашли только одну ступню в лётном ботинке и позвоночный столб.

В момент отрыва самолёта от ВПП разлетелся диск турбины на три сектора по 120 градусов каждый. Один сектор попал в бетон ВПП и выбил в нем ямку глубиной сантиметров десять. Этот сектор мы нашли при прочесывании окрестностей аэродрома на следующий день в 1-м км. от ВПП. Нашли сначала плоскую щель в земле, а потом, на глубине более метра, и сам обломок диска.
Второй обломок упал в польский сад, в кучу песка, в 1,5 км. от полосы.
Третий фрагмент через неделю привез местный житель. Кусок диска пролетел по воздуху почти семь километров и улетел на траверз круга.
В момент разлета диска его куски перебили сопло, (которое выпало целиком), и проводку сигнализации о пожаре. Поэтому экипаж ничего не знал о том, что у него по трубопроводам внутрь фюзеляжа распространяется пожар. А Вовка Остапенко наблюдал этот взлет из-за пределов аэродрома и рассказывал потом, что из движка пламя било аж вперед из воздухозаборника. Крыло просто- напросто отгорело в полете и отломилось при выходе на ПК.

Про Остапа.

С Вовкой Остапенко я летал в Бжеге, в ОАП РЭБ. Он был уже толстоват, любил хорошо и много поесть и поиграть на гитаре. В столовой он, не пробуя, обязательно обильно солил еду, а в стакан с чаем насыпал не менее полстакана сахара.
Прилетели в Щучин на учения, Остап пошел в город. Приходит, приносит, как настоящий хлопец, шмат сала.
- Ребята, я сала комиссионного купил!
- Вовка, пожеванного уже, что ли?
- Да нет, как его...? Во — кооперативного!
А тут слышу — помёр Остап.

Про Глыбу

С Валеркой Мельниченко я служил в Камне.
Сидим как-то в классе, ждем комполка Береста. Тот заходит, кладет перед собой свою папку и, загадочно улыбаясь, говорит — кто хочет в Польшу? Я смотрю на сидящих рядом сослуживцев. Видно, что у всех, более старших, чем мы, товарищей. в мозгу лихора-дочно щелкают арифмометры — все прикидывают варианты: - квартира - гараж- лодка – рыбалка - охота – жена - карьера.
Руку подняли четверо — я, Юрка Козлов, Мишка Барабошин и Валерка Мельни-ченко.
Приехали в Бжег и первым делом пошли, понятно, в бар. Бар назывался просто и незатейливо — «Дринкбар» На всю дальнейшую службу в Бжеге он остался нашим любимым местом посиделок. В том числе, и из-за темноволосой, юной красавицы – официантки пани Божены.
Заходим. Помещение довольно миниатюрное. Внутри стоят всего четыре столика, и всё. Садимся и осматриваемся — как и что тут пьют.
Пьют рюмочками размером с наперсток, помочат губы и поставят рюмку. Из закуски — ничего, одни напои и галаретки. Ну кто ж так водочку-то пьет!!
Тут подходит к нам длиннющая молодая официантка ( пани Гражина) и вопрошает
— Чего паньство хце ?
И суровые, закаленные нарзаном, инструктёры Каменского полка мрачно буркнули в ответ:
- ВУДКИ.
- Иле? (сколько)
И маленький росточком Глыба ответил просто и незатейливо — пятнащте!
- Иле, иле??
- Пят — на — щте! - уточнил Глыба не поверившей своим ушам официантке. Ну и мы следом за ним сделали свои скромные заказы.
И вот она несет через зал поднос, весь уставленный этими наперстками с водкой, а посетители провожают изумленными глазами поднос до самого нашего столика. Ну мы побросали наперстки в рот, а Глыба ещё подошел к стойке бара:
- коньяк маш (есть)?
- Мам. Иле?
- Стакан!
Хлопнул Глыба стаканяку коньяка, утерся рукавом, и вшистко. После этого посещения, в «Дринкбаре» мы стали самыми желанными посетителями.

Как-то сел Глыба в кабину Яка, только включил АЗС «Аккумулятор» и его упаковало сразу сработавшим подтягом ремней и ограничителями разброса рук! Правда, не катапультировало.

Как-то провозил я его ночью в СМУ на спарке. Шасси не вышли, и мы проходим низко над полосой перед носом у РП в лучах прожекторов. Тот кричит нам - «Стойки на месте!»
РУД на МГ, резкое снижение к полосе, ТП на выпуск, тормоза, и в итоге умостились на полполосы!
Как Валерка умудрился ласты склеить уже на гражданке?

Добавлено (23.03.2010, 14:23)
---------------------------------------------
Как я дважды сидел в польской тюрьме.
Раз первый.

Первый раз меня со штурманом Саней Стерховым патруль польской милиции остановил для рутинной проверки документов — проше паньства о пашпортэ!
Загранпаспорт мы берегли пуще зеницы ока и брали только для пересечения границы, а с удостоверением личности офицера ходить по антирусски настроенной стране тоже было опасно. Короче, - пашпортув нема, поэтому нас сажают в «воронок», везут в тюрьму и запирают в камеру. И все это подчеркнуто презрительно, с нравоучениями типа — у нас стан военны, а паньство не подчиняется нашим правилам и т.д.
И взяли-то нас, одетых в наши летные кожаны, да наши рязанские морды и так за версту видны в любой одежде, ясно ведь, что радецке. Посидели мы в камере с полчаса, полюбовались на мазки крови на стенах.

Приходит за нами наш, русский патруль, и препровождает в комендатуру. В кабинете коменданта гарнизона за столом сидит эдакий синьор - помидор в краснопогонном полковничьем кителе, и, не отрывая глаз он написания какой-то бумажки, буднично и устало спрашивает - Что вам мешает служить?
(Какого черта, думаю, «мешает служить», мы только что приехали в Польшу!)
Отвечаю правдиво - ничего не мешает, товарищ полковник.
Тут от его реакции мы даже вздрогнули! Он подскочил на стуле, как подброшенный пружиной, ударил обеими ладонями об стол, выбив из зеленого сукна тучу пыли, и издал ужасающий, визгливый вопль - Ка-а-ак!!! Вам НИЧТО не мешает служи- и - ть !!!???
Фамилия у него была — Симрод, я же его с тех пор звал — Семиурод.

Раз второй намного интересней, но мог окончиться гораздо печальнее.

Перед второй сменой полетов поехал я на велосипеде в центр города, молочка купить.
А по центру города можно было только пешком ходить. Купил молочка, иду по улице назад, веду рядом свой велосипед. До конца улицы, где висит знак конца запрещения велосипедного движения, остается метров десять всего, я, пару раз оттолкнувшись ногой от брусчатки, прыгаю в седло, и тут, из-за угла, навстречу мне выезжает патрульная милицейская машина!
Они же не видели, что я только что сел на велик! А улица старого города узкая, им никак не развернуться. Пан на ходу открывает дверь и кричит мне по-польски — затшимайще, пан!
Некогда мне, полеты на носу, да и сидел я уже у Вас однажды, поэтому я прикинулся, что не понял его, а сам на педальки - то жму!
Он, уже грозно — ЗАТШИМАЙЩЕ!!
Куда там! У меня уже взыграло ретивое, я — шмыг за угол, и ходу! Сзади раздался рев мотора — погнали они квартал объезжать вдогонку за мной!
Ага, погоня — это прекрасно! Азарт, кровь бурлит! Несусь со всего ходу к парку, только педали мелькают - там узкие пешеходные дорожки и на машине они не пройдут по ним. А погоня уже дышит в спину, ревет мотором! Обидно, ведь УАЗик — русская машина! Только влетел в тень крайних деревьев, как сзади послышался визг тормозов - совсем чуток не догнали!
Только теперь я понял всю серьезность своего положения — меня ловят по-взрослому.
Надо незаметно пробираться домой. Еду вдоль Одера, по тропинке, ищу выезд на дорогу. Наконец увидел распахнутые на улицу ворота какой – то усадьбы, пробрался по двору, выглянул на улицу из-за угла дома. Никого. Осторожно выезжаю на дорогу, не успев еще набрать скорость. И тут из-за поворота на большой скорости вылетает погоня!
Помню испуганные глаза шофера. Он не успевает затормозить, и УАЗ бьет меня капотом в правый бок. Я взлетаю в воздух вместе с сумкой с молоком и приземляюсь на противоположный тротуар. Бутылки со звоном разбиваются, велик с погнутыми колесами успокаивается в луже молока. Из машины, не веря своей удаче, выскакивают паны с ду-бинками и ко мне
- Чему Пан учека?
- Паньство мне гонИте, вот я и учекам! - отвечаю я тоже в запале.
Они: - Згода, едими з нами!

Привезли в знакомую уже тюрьму, посадили в ту же знакомую камеру.
- Да, думаю, - сейчас народ приедет на полеты, а где Захаров? Надо что-то делать!
Встал, подошел к глазку, смотрю в коридор, изучаю обстановку. В дежурке сержант обсуждает что-то с напарником, поглядывая в сторону моей камеры.
- Ага, думаю, - что-то замышляют, в комендатуру не звонят! Это к лучшему.
Тут сержант заходит в камеру.
— Пан, пенендзе маш?
Я в душе возликовал. У них же завтра праздник и сержант, почти как в России, очевидно, решил обменять мою свободу на деньги!
- Мам.
- Пеньтсет злоты дАвай.
- Добже!
А бутылка водки польской как раз столько и стоила. Так и расстались, очень довольные друг другом.

Командир мне сказал –
«Я медведя летать научу!
Так что мальчик, готовься,
Ты будешь взлетать из Москвы!»
Я ответил, что я то, быть может, взлечу,
Но готовьтесь, что сядете Вы…

* * *

Кресло Командира слева
Для того лишь, чтоб
Неудобно было с правой
Дать Второму в лоб!

* * *

Чтоб Инспекции спокойно
Вы могли смотреть в глаза,
Чтобы имя ваше не валяли в грязи,
Перед взлётом,
Непременно,
Отпустите тормоза
И...
Авиатехника со связи...

Добавлено (24.03.2010, 13:02)
---------------------------------------------
Полетов в тот день не было, были залеты

Камень–на - Оби. Солнечным и теплым октябрьским днем собрались экспромтом поехать, попить пивка трое — я, Юрка Чечулин и штурман Винников. За манеру величественно держать голову и туловище, за высокий рост я звал Юру Чечулина по имени лидера Ливийской Джамахирии - Муаммар Каддафи.
Сели в автобус, едем, и решаем — а что там по пиву, давайте выпьем водки! Купили в столовой компоту — один стакан на троих. Компот выпили, стакан — в карман. С закусью в 1981 году было туго, купили один пакет жареной мойвы на троих. Вышли на берег Оби в районе элеватора и стали славно сидеть. Да так славно посидели, что, выпив два пузыря, купили еще два! Выпили мы их, или нет — уже не помню. Наверное, скорее выпили, чем нет.
Вообще, дальнейшие события пришлось восстанавливать по рассказам очевидцев. Первой была Петровна — зав. нашей летной столовой. Утром следующего дня она пристально посмотрела на меня на завтраке и сказала — да-а-а, не ожидала я от тебя такого! Чего? — я насторожился.
- Ты вчера на «Тройке» весь вечер по городу ездил - от конечной до конечной. И осуждающе покачала головой.
После столовой вышел на построение. Мой техник и говорит — Ну вы и даёте!
Я, уже обреченно:
- Что, «даёте»?
- Еду вчера домой на автобусе и тут заваливается святая троица. Лыка никто не вяжет. Ты подаешь кондукторше рубль и говоришь важно:
- Н-н-н-а все! А Виннников — да нам три билета! А кондукторша — он сказал «на все!», и быстро-быстро шестнадцать билетов отматывает. Тогда Винников эту длиннющую ленту вешает мне на шею и завязывает спереди бантиком. Так и едем, тащимся.
Но добил меня Вовка Брум. Через день пошел я дежурным по полку. Вовка приходит в дежурку и говорит — меня тут начПо полка не искал? Нет - говорю, а что?
- Да я позавчера был в патруле, так он меня посылал к автовокзалу подобрать там валяю-щегося нашего офицера, а я не пошел.
Смутные сомнения начали меня терзать. В этом районе жил только я. Неужели...!? Тогда становится понятно, почему я пытался открыть входную дверь своей квартиры ключом от почтового ящика, сломал его в замке и пришлось поддать дверь богатырским плечом. Да уж!

Как меня подвело низкое давление на аэродроме.

Стоит в заявке пролетом через нашу точку в Чирчик МиГ-21 из Камня – пилот Князев Гришка. Мой однополчанин,инструктор.Я вытаскиваю своих пилотов на ЦЗ и с гордостью говорю — сейчас вы увидите, как садится настоящий лётчик - инструктор!
Вот заходит "двадцать первый" – я смотрю на профиль посадки, и понимаю, что не удастся показ! «Свистит» он со страшной скоростью, видно, что без закрылков. Касается ВПП переднее колесо – тут же взрывается, летят черные ошметки резины, летят искры от обода, - и выкатывается в АТУ. Притаскивают самолёт Григория за тягачом
- Ну как же ты так? – спрашиваю его расстроено.
- Да у вас тут - давление низкое - температура высокая - скорость не падает - закрылки не выпустить - СПС не включился!
(Давление, действительно, - от 720 до 730 все время.)
Пришлось потом на Сушке самому показывать своим пилотам, как садятся Каменские инструктёры.

Страшно в воздухе было трижды

Отработал на польском полигоне Намыслув разведку на предельно малой высоте, ухожу с набором высоты домой. Триммер отработан по тангажу на кабрирование, как положено на ПМВ. Сам смотрю в крене вниз-назад, на полигон и непроизвольно отпускаю РУ. Чувствую телом нарастание перегрузки и начало тряски, быстро даю РУ в приборную доску и сразу холодею. Ведь на Яке срыв ниже 4 км. - прыжок однозначно. А "пэпэшка" с его задней центровкой ну очень охотно носик задирал!

Возил пилота 2-го класса Серегу Косач на пилотаж на ПМВ. Самолет — Су-24, первая зона в Николаевке, возле Капчагая. «ПикнУли» пару раз с 600 м до 50.
- теперь давай сам - говорю ему.
И отвлекся на каньон реки Или, красивое место, отдыхать туда ездили по выходным. Упустил контроль за действиями пилота.
Серега пришел к нам с ИБА, привык на «свистульках» легких летать. А его второй класс усыпил мою бдительность.
Короче, когда я перевел взгляд в кабину, то выводить было давно пора !
Тяну ручку управления на себя, но стараюсь не сорвать самолет, слежу за УУАП, а краем глаза, боковым зрением, вижу, как к нам стремительно летят навстречу барханы. Вот они уже выше линии горизонта, а деваться некуда, угол атаки уже на пределе!
Молнией мелькнула мысль — сейчас чиркнем соплами по макушкам барханов! Даже сжался инстинктивно. Но бог миловал.

Но Бог – он ещё и троицу любит!
Прикрывал я на «ПэПэшке» активными помехами боевые порядки группы Сушек во время их удара по полигону Салдус. Они пикируют на цель, потом набирают высоту 1 800 метров, я же иду на 2 400, и снова беру их под своё «крылышко». Над целью вхожу в сплошную облачность, слушаю обстановку в районе цели по радио. Вот отработала по целям моя группа. И тут мой штурманец, Серёга Хлопин, ни с того, ни с сего, говорит – давай протянем разворот от цели секунд на десять!
- Добже!
Иду по прямой. В серой мгле облака, метрах в двадцати справа от меня, со стороны как раз планируемого разворота, с углом набора градусов тридцать, вверх проносится и мгновенно исчезает видение – силуэт Су–24.
Вот так мы остались живы.

НачВРОТ

Летали в Афган с Ханабада.
Летали, в основном, ночью, запускали по команде ведущего группы, без запроса, тут же выруливали , проверяли системы, крыло, механизацию уже на РД, с трудом маневрируя между горами бомб в пыльной ночной хмари.
Техпост перед РД проруливали, не останавливаясь, и сразу - на полосу, в еще не осевшие горячие газы от впереди взлетевшего. Интервал взлета — 20 сек. выдерживали строго.
НачВОТП у нас был Витя Маркин, он вводил меня в строй в Николаевке после Далляра.
Когда он ходил РП на полигон, мы, шутя, докладывали на боевом курсе — «Я такой-то, цель, Маркина, вижу, работа» Вместо — «маркеры вижу» Наверное, он нервничал немного после таких докладов.
Той ночью он со штурманом капитаном Савельевым совершил на Сушке взлет, который вряд ли даже испытатели совершали. Он не выпустил крыло в 16 градусов и механизацию, естественно, тоже. Все это проглядели, и техпост и ПРП. Включил Витя форсажи и начал разбег с крылом 69.
А метода взлета с полной загрузкой у нас была такая — приподнимаешь колесо чуть-чуть от бетона, не создавая взлетного угла, и гонишь скорость до 420 км\ч. Потом, почти на последней плите бетонки, «садишь» его одним махом на углы и скребешь еле – еле дальше, вздымая пыль струями форсажей.
Вот Витя берёт ручку на сэбэ, а фиг! Он — опять на сэбэ, а она опять — фиг!
Савельев кричит — крыло!!! Витя успел сунуть вперед ручку выпуска крыла, и, покачиваясь с боку на бок, голландским шагом, как и положено по аэродинамике, пошли они навстречу БПРС.
Сгребают благополучно с этой низенькой глиняной сакли все антенны, пробивают себе гидрашку и ….... уходят молча на Афган!
Бросают там по цели свой боезапас, приходят назад. Выпускают шасси и механизацию аварийно и садятся.

Загрузка самолёта на взлёте – полная заправка в фюзеляжные баки, плюс два ПТБ, плюс полторашка под фюзеляжем, плюс две пятисотки на консолях!

И не говори...

А на Эирбасе? Вот уже дебилы!
РУС для Командира слева прикрутили.
Чтобы ручку правой ручкою держать -
Нужно вперед попой пО небу летать.

Кресло Командира слева
Для того лишь, чтоб
Неудобно было с левой
Дать Второму ему в лоб!

Добавлено (24.03.2010, 18:12)
---------------------------------------------
А на Эирбасе? Вот уже дебилы!
................................................
Чтобы ручку правой ручкою держать -
Нужно вперед попой пО небу летать.

Мы прём против ветра,
В борьбе с небесами
Уверенно «Сушка» движками гребёт…
А ниже полётом
Попутные с нами
Летят «Аэробусы» жопой вперёд!

Добавлено (24.03.2010, 18:13)
---------------------------------------------

Проник прогресс и в лётные кабины!
К чему страницы РЛЭ листать…
В полёт берите ноутбук, мужчины!
Там есть, что посмотреть…
И помечтать…

А красная стрелка указывает на джойстик для игры в "Ил-2. Забытые сражения".

Зато второму с правой классно
Удобно будет зацедить
Тому левше, что так ужасно
Стал аэробусы водить

Взлетаем!

Пилот мокреет сидя в кресле
Верхом, как баба на биде,-
Лететь совсем непросто, если
Следить "очком" за АГД.

Взлетаем!

В такой кабине, если честно,
Не нужен нам ни "первый", ни "второй"
Пускай с улыбкою прелестной
Глядит в приборы ...геморрой!